опять двадцать пять
Опять приступ любви.
Что мы за люди с Лерой, что притягиваем убогих.
Никаких особых знаков внимания не оказываем, простая вежливость. Поздороваться, остановиться, если с тобой заговорили и выслушать. Ответить на вопрос. Не отмахнуться, не пройти букой мимо. Всё. Только на нейтральной территории. К себе не приглашаем, к ней не ходим. Что, для них вежливость уже что-то особенное? Как же должен быть несчастен человек, если тянется просто к нормальному человеческому отношению.
Раньше, смолоду, могла бы слушать этот бред, угостить, накормить, напоить. Сейчас уже нет на это ни сил, ни желания. Потому что вникуда. Потому что не вижу смысла. Потому что тяжело терпеть назойливость, глупость, наивность на грани бессовестности. В пятницу я возвращалась с прогулки, а Мария убирала на лестнице. Перекинулись парой слов. Вечером, уже довольно поздно, темно было, звонок в дверь. Она на пороге. Соскучилась. Пару месяцев точно не заходила. Заходит смело всегда, как к себе домой. Иногда, даже отодвигая того, кто открыл дверь, освобождает себе путь.
Тут с порога начала рассказывать, что очень плохо себя чувствует. Болит сердце, колит, давит. К врачу пришла, значит. На приём. Знает, что я врач. Думает, один раз врач-навсегда врач. Я десять лет на пенсии и десять лет в Германии никак с врачебной практикой дела не имела. Но человеку плохо, пришла за помощью, понятно, надо помочь. Усадила её, она трещит без умолку, еле заставила её замолчать. Заставила. Громким голосом, чтобы перебить её. Зову-"Мария! Мария!Остановись на минутку и отвечай на мои вопросы."
Очнулась. Глаза вылупила. Я стала спрашивать как болит, где болит, когда заболело. Утром- то видела, как она лихо шваброй в подъезде шуровала. Ничего конкретно мне не отвечает. своё старается выложить, что накопилось. Я опять заставила её замолчать и спрашиваю, когда она пол мыла или бегом бежала из магазина, я в окно видела, болело у неё сердце или нет.
Она не знает, что отвечать. Вот сейчас болит, причину выискала, чтобы меня навестить. Накапала ей валерьянки и сказала, что сейчас всё пройдёт.
Оно и прошло. Больше про сердце не вспоминала, пока часа два у меня просидела. Чего я опять не наслушалась, но ничего не поняла, про кого и про что она.
Ушла.
Думаете на этом кончилось?
Нет, ничего подобного.
Вчера опять тут как тут. Давай, говорит, накапай мне ещё капель. На мужа давай жаловаться. Я ей капель накапала и сказала, чтобы она себе валерьянки купила. Нет, она не может название запомнить!!! 70 лет человеку, а она не слышала про валерьянку. Я ей упаковку дала, где бутылёчек мой был и аннотацию, что-то мне кажется, она и читать не умеет.
Отправила.
И это ещё не всё. Она сегодня опять в дверь звонила. Лера вскочил открывать со словами:- О! твоя подружка опять пришла!"
Но я уже вчера про это думала. Мне так и казалось, что придётся капли, возможно, и по два раза в день ей капать. Говорю, не надо, дорогой, открывать. Мы своим делом заняты, немножко простужены, пусть сама справляется.
Но ещё не вечер!
Если я ей даже скажу прямым текстом, она не услышит за своим трещанием, за своими проблемами, мне придётся очень громко кричать, чтобы она меня в покое оставила. Поймёт ли? Не уверена.
май 2017
Что мы за люди с Лерой, что притягиваем убогих.
Никаких особых знаков внимания не оказываем, простая вежливость. Поздороваться, остановиться, если с тобой заговорили и выслушать. Ответить на вопрос. Не отмахнуться, не пройти букой мимо. Всё. Только на нейтральной территории. К себе не приглашаем, к ней не ходим. Что, для них вежливость уже что-то особенное? Как же должен быть несчастен человек, если тянется просто к нормальному человеческому отношению.
Раньше, смолоду, могла бы слушать этот бред, угостить, накормить, напоить. Сейчас уже нет на это ни сил, ни желания. Потому что вникуда. Потому что не вижу смысла. Потому что тяжело терпеть назойливость, глупость, наивность на грани бессовестности. В пятницу я возвращалась с прогулки, а Мария убирала на лестнице. Перекинулись парой слов. Вечером, уже довольно поздно, темно было, звонок в дверь. Она на пороге. Соскучилась. Пару месяцев точно не заходила. Заходит смело всегда, как к себе домой. Иногда, даже отодвигая того, кто открыл дверь, освобождает себе путь.
Тут с порога начала рассказывать, что очень плохо себя чувствует. Болит сердце, колит, давит. К врачу пришла, значит. На приём. Знает, что я врач. Думает, один раз врач-навсегда врач. Я десять лет на пенсии и десять лет в Германии никак с врачебной практикой дела не имела. Но человеку плохо, пришла за помощью, понятно, надо помочь. Усадила её, она трещит без умолку, еле заставила её замолчать. Заставила. Громким голосом, чтобы перебить её. Зову-"Мария! Мария!Остановись на минутку и отвечай на мои вопросы."
Очнулась. Глаза вылупила. Я стала спрашивать как болит, где болит, когда заболело. Утром- то видела, как она лихо шваброй в подъезде шуровала. Ничего конкретно мне не отвечает. своё старается выложить, что накопилось. Я опять заставила её замолчать и спрашиваю, когда она пол мыла или бегом бежала из магазина, я в окно видела, болело у неё сердце или нет.
Она не знает, что отвечать. Вот сейчас болит, причину выискала, чтобы меня навестить. Накапала ей валерьянки и сказала, что сейчас всё пройдёт.
Оно и прошло. Больше про сердце не вспоминала, пока часа два у меня просидела. Чего я опять не наслушалась, но ничего не поняла, про кого и про что она.
Ушла.
Думаете на этом кончилось?
Нет, ничего подобного.
Вчера опять тут как тут. Давай, говорит, накапай мне ещё капель. На мужа давай жаловаться. Я ей капель накапала и сказала, чтобы она себе валерьянки купила. Нет, она не может название запомнить!!! 70 лет человеку, а она не слышала про валерьянку. Я ей упаковку дала, где бутылёчек мой был и аннотацию, что-то мне кажется, она и читать не умеет.
Отправила.
И это ещё не всё. Она сегодня опять в дверь звонила. Лера вскочил открывать со словами:- О! твоя подружка опять пришла!"
Но я уже вчера про это думала. Мне так и казалось, что придётся капли, возможно, и по два раза в день ей капать. Говорю, не надо, дорогой, открывать. Мы своим делом заняты, немножко простужены, пусть сама справляется.
Но ещё не вечер!
Если я ей даже скажу прямым текстом, она не услышит за своим трещанием, за своими проблемами, мне придётся очень громко кричать, чтобы она меня в покое оставила. Поймёт ли? Не уверена.
май 2017
А невозможно сказать "я занята" или "у меня нет времени"? Это же изнасилование самое натуральное!
Вот отличная идея. Так надо попробовать.